удержали его насильно. Впрочем, эту экзекуцию Алик перенёс спокойно. Труднее ему пришлось, когда Полина Матвеевна в упор спросила:
- Вы забавлялись с девицами?
Алик покраснел, она всё поняла, и ему ничего не оставалось делать, как утвердительно кивнуть головой.
- Девушки, надеюсь, были достойные?
До этого дня Алки с девушками интимных дел не имел, сравнивать ему было не с чем, тем не менее, он, не задумываясь, покачал головой из стороны в сторону.
- Ладно, мой - старый кобель. Но у тебя какой интерес?
Алик задумался. Действительно, интереса не было никакого. И удовольствия тоже не очень...
- Они что, заплатили тебе?
Алик вспыхнул. На него нахлынул шквал самых разноречивых чувств. Вначале его смутил вопрос, заплатили ли ему... Потом он осознал, что такая возможность не исключается, и повернись всё другой стороной, могли бы, оказывается, и заплатить. И тут же всплыла его давнишняя мечта о машине, на которую эти самые деньги нужны. И, наконец, в его мозгу вырисовалась та реальная единственная мысль, которая должна была возникнуть сразу: как бы не так! Только теперь он осознал, что остался без копейки, и ему даже не за что взять билет на обратную дорогу:
- Не-а... Они все мои деньги пропили, до копейки. Даже на дорогу не осталось.
- Глупый ты ребёнок, - сказала Полина Матвеевна и прижала его к своей груди.
«Точно, как мама», - подумал Алик.
Но прижимала она его не как мама. Она гладила его щёки, проводила пальцами по губам, перебирала волосы, прижимала его к своей пышной, горячей груди, пару раз ущипнула через рубашку за соски, правый, левый, пощекотала под мышкой, сдавила руками бёдра, ещё плотнее прижала его к себе. Её руки не знали ни минуты покоя.
«Зачем это ей?» - с неприязнью и любопытством подумал Алик.
Но любопытства, видимо, было больше, чем неприязни, и оно пересилило: Алик спокойно сносил её шалости. Но она, почувствовав бёдрами его твердь, скользнула рукой в брюки, и жаром зашептала в ухо:
- Ты помог Степану изменить с девицами, а мне поможешь ему отомстить.
Полина Матвеевна была нежная, ласковая, во всём старалась ему угодить, упреждала всякое его движение, и вместе с тем она была темпераментна, не скрывала этого, кончала бурно, криками пугая Алика, до удушья осыпая его горячими поцелуями... Алик не мог разобраться в своих чувствах. Ему было с ней хорошо и плохо одновременно. Он давно получил удовольствие, а она всё ещё продолжала облизывать его своими липкими губами, делая вид, что приносит ему наслаждение. Он с трудом вырвался из её цепких объятий. Провожая Алика до двери, она вложила в карманчик его рубашки пятьдесят рублей:
- Ты только перед Степаном не красней так, как передо мной, - сказала она.
Но этого обещать ей Алик не мог. Он не надеялся на себя, и в тот же день покинул дом отдыха, отметив, что мечта иметь собственную машину не так уж и хороша. Разумеется, он имел в виду не себя, а Степана Петровича...
Несмотря на то, что Алик вернулся домой раньше срока, сверстников уже призвали в Армию, и его проводили без пышных торжеств.
Учебка прошла, как в тумане, впроголодь, без сна и отдыха, не говоря уже о тренировках, а на политбеседе Алик вспомнил о своей последней мечте, и изъявил желание учиться на шофёра. Его оставили при штабе дивизии. Пока ждали распределения, Алик зря времени не терял, и целыми днями занимался на спортивных снарядах. Тут его и заметил начальник штаба. Ознакомившись с его характеристикой: дисциплинирован, исполнителен, послушен, скромен, застенчив, аккуратен, чистоплотен, не пьёт, не курит, морально устойчив, политически грамотен, любит заниматься гимнастикой, чемпион области по лёгкой атлетике, - генерал взял Алика к себе денщиком. И началась для Алика райская жизнь!
Дети генерала жили в городе, жена - на даче, а сам он большую часть времени проводил в гостиничном номере при штабе, изредка наведываясь и на городскую квартиру к сыновьям, и на дачу к жене. А Алик, как челнок, мотался между этими тремя объектами, выполняя различные пустяшные поручения... Неделю спустя генерал оставил Алика на ночь в своей квартире при штабе.
- В конце концов, ты мой денщик, - просто объяснил он своё решение.
Алик и тут остался верен себе: размялся, поупражнялся в гостиной на ковре. Генерал залюбовался им:
- Тело у тебя красивое, мышцы накачаны, фигура божественная. Я тебя сразу приметил. Девушки, небось, штабелями падают?
- Я на них не слишком падок... Хочу машину купить, - вспомнил он о своей мечте.
- Читал, читал твоё личное дело. Мечтаешь стать шофёром? Что ж, будешь шофёром, это нам раз пальцем пошевелить. А будешь хорошо себя вести - подарю тебе машину!
- Я всегда веду себя хорошо, - ничего не поняв, ответил Алик.
- Вот и отлично! А сейчас - купаться!
Генеральская ванна была устроена весьма оригинально: некогда жилую комнату гидроизолировали, облицевали стены кафелем, и получился мини бассейн, размером три на четыре метра. Открываешь дверь, и плюхаешься в воду! Алик помог генералу перевалиться через барьер. Легко перепрыгнув, с удовольствием окунулся в тёплую воду. Поплавали... Потом он начал мыть генерала: вылил пол флакона жидкого мыла на огромных размеров мочалку, и тщательно протёр всё его тело, от головы до ног... Настала очередь генерала... Уже нельзя было понять, кто есть кто. Они поменялись ролями, и как прежде Алик старательно натирал генеральское тело, так теперь генерал, также старательно, обрабатывал упругое тело своего денщика... Выпустили воду. Алик вытер генерала огромной мохеровой простыней, начал вытирать себя, но генерал и тут принялся ему помогать. Он с явным удовольствием вытер его тело, потрогал бицепсы, погладил покатые плечи, опустил руки на спину, потом ещё ниже, поиграл тугими ягодицами, нырнул рукой под плавки, и под резинкой перевёл её вперёд...
Как позже Алик ни напрягал свои мысли, он так и не мог вспомнить тот момент, когда они перебрались на кровать... За него всё делал генерал, ему оставалось только подчиняться, и выполнять его команды. Он так и относился к этому, как к очередному боевому заданию.
«Приказ начальника - закон для подчинённых. Приказ должен быть выполнен беспрекословно, точно и в срок», - гласила статья шестая дисциплинарного устава.
Генерал был дряблый, рыхлый, ему никак не удавалось добиться эрекции, а чтобы вызвать у него оргазм, Алику приходилось трудиться до седьмого пота и сзади, и спереди. Устав после нескольких эякуляций трудиться сзади, он пристраивался спереди, что только ни делал с его вялым членом, разве что не жевал, надевал на него импортную электрическую доилку, а когда она натирала генеральскую плоть, Алик вновь повторял приёмы армянско-французской любви, заходя и сзади, и спереди, и ещё Бог знает откуда... Но когда генералу удавалось достичь наивысшего наслаждения, в благодарность за это он обнимал Алика, целовал в губы, в живот, потом ещё ниже, пытаясь повторить те приёмы, которые выполнял с ним Алик, и это для Алика являлось самым неприятным моментом в их отношениях. Уж лучше бы он не благодарил! Но что делать, на то он и денщик. Приказ начальника... и т.д. Это Алик хорошо усвоил в учебке, когда за