Раньше я считал всё со мной происходящее чем-то не нормальным,но почитав рассказы в разделе инцест понял,что я не одинок и я расказал о моих отношениях с моей племянницей. Сейчас мне захотелось расказать продолжение моей историй. Я был четвёртым в нашей семье, две старшие сестры, брат, и младшая сестрёнка. Старшая сестра была на 15 лет старше меня,у нас были разные отцы. Когда мой отец встретил мою маму,моей сестре было 10 лет и я не знаю как это произошло,но уже через год мой отец и она стали любовниками, в 14 лет она забеременела и моя мама отправила её к родственникам.

Дверь Толику открыла мама, ничего хорошего в этом не было. Он думал, что мама уже ушла на работу. Она возвратится вечером. А вечером можно было лечь спать пораньше. Никто не станет будить единственного сына, чтобы выругать его за утренние дела.
— Так… — сказала мама.
Мамино «так» тоже не предвещало ничего хорошего.
Толик молча шмыгнул мимо нее в ванную. Там он открыл сначала горячую, потом холодную воду, потом сделал среднюю и долго мыл руки. Мама стояла в дверях ванной и молча наблюдала за Толиком. Пришлось мыть и лицо. С мылом. Но мама не уходила. Тогда Толик стал чистить зубы. И тут мама не выдержала.

Объявили посадку. Поправляя на ходу лямки рюкзака, Ирина спустилась в подземный переход к перрону. Там было прохладно, хотя и неистребимо, по-вокзальному, мерзко пахло. Вновь по лестнице вверх и еще несколько метров по раскаленному перрону до ближайшей двери электрички. Ирина прошла по вагону. Понедельник. Не выходной и не утро. Поэтому в вагоне сидело всего человек пять или шесть. Ирина еще раз пожалела о том, что дала себе слабину и решила в первый день своего отпуска выспаться. Дурилка! Надо было с утречка, по прохладе уехать на дачу. Да, и рюкзак получился весьма увесистый.
Жара была такая, что, как не избито звучит, "асфальт буквально плавился под палящими лучами июльского солнца" и в городе, где еще не успели замостить брусчаткой, он был весь в оспинах от женских каблучков. Но ВСЕ! ОТПУСК! НАЧИНАЛСЯ ОТПУСК!!!

И вот когда они выпили по второму кубку. Вернее Диамус опрокинул до дна второй кубок, а Лукиния лишь пригубляла, Лукиния раскрыла одежду настолько, что была видна её женская плоть – её лоно любви. Диамус почувствовал крепость в своём члене и уже не совладав с собой подошёл к к Лукинии, взял её на руки и понёс на персидские ковры, двумя слоями, лежавшими на полу. А неся он целовал её в губы, от чего его член приобрёл размеры данные природой и силу, разорвавшую бы любую преграду.

Я ввёл в себя резиновый х*й, который нашёл у мамы в тумбочке. Оххх...Как же давно я об этом мечтал! Столько лет скрывался от всех, чем попала разрабатывал попку и наконец нашёл его, хоть и не настоящий, зато какое наслаждение. Стукнула дверь, я обернулся и о ужас, там была моя мама...