Это случилось в один из прекрасных майских дней. В 12-ом этаже 12-и этажного дома, в пяти комнатной квартире находились двое молодых людей. 25-летний юноша Стас, хорошего телосложения сидел в своем уютном кабинете за письменным столом и не отводя глаза с экрана компьютера о чем то размышлял. В то время 18 -ти летняя Асиман, двоюродная сестра находилась в ванной комнате и принимала душ после тренировок по теннису. Асиман хотела быстрее выйти . Ей казалось что она задохнется если еще немного останется в ванной комнате и хотела побыстрее одется и выйти. Не ожиданно она потеряля контроль и чуть не упала. Она с трудом добралась до халатика. Одевая на голое мокрое тело она позвала на помошь своего двоюродного брата. Стас подошел и увидел шатаюшуюся Асиман. Не медлив он взял ее на руки и принес в ее комнату.Положив ее на кровать он только очнулся что кроме халатика на ней ничего не было. Красивые пышные, груди просвечивались на мокром материале.

..С обречённым видом Алёна стянула ночнушку и легла мне на колени. Я начала шлёпать её по заднице, читая мораль, о соблюдении порядка и чистоты. Когда я закончила, задница у сестры была багровая, а сестричка охрипла от рыданий. Только это был ещё не конец, о чём она прекрасно знала. Поставив её на колени, я вышла одела свой любимый страппон красного цвета и вернулась обратно. Алёна стала рыдать с ещё болей силой, но послушно приняла страппон в рот и принялась сосать и облизывать. И глядела снизу вверх, притом, страдающими глазами несправедливо наказанной собаки. Только я отлично знала, какая она притвора и не обращала на её страдающий вид никакого внимания

...У Дина перехватывает дух, но его глаза, сияющие, каре-зелёные, расширяются только на миг. Он поднимает руку, чтобы опустить её на руку Сэма, его губы раскрываются, чтобы что-то сказать, и Сэм решает, что с него достаточно. Он хватает Дина за запястье и выворачивает ему руку за спину; он напирает на Дина, пока тот не начинает падать на него. И прежде чем из сладкихсладких губ Дина успевают вырваться какие-нибудь дурацкие, никому не нужные слова, его ртом завладевает Сэм, сцеловывая извинения и отговорки. Он укусами пробивает себе дорогу, терзая острыми зубами полный изгиб диновых губ, пока они не раскрываются перед ним. Он не знает, что означают отчаянные постанывания Дина: боль или возбуждение, — ему плевать. Только одно имеет значение: Дин подчиняется ему, капитулирует. Сдается — по крайней мере, в этом

...- Ну конечно… - впрочем, смазку Сэм выуживает из кармана валяющихся на полу джинсов – он хорошо подготовился к вечеру – и тут же употребляет по назначению. Дин жадно следит за его пальцами, очень жалея, что это не его руки сейчас размазывают смазку по члену брата; повисает на ремне в тщетной попытке освободиться. Сэм следит за ним из-под чёлки, наслаждаясь потрясающе яркой по своей красоте картинкой – чёртов Дин умудряется выглядеть несломленным даже со связанными руками

- Опять забыл следить за моими руками, Сэмми, - хмыкнув, Дин переступает через верёвку и отстраняет брата от себя. – Ты невнимателен, который раз в порыве страсти забываешь обо всём. - Твою мать! - Сэм хватает его за плечи и валит прямо на холодный деревянный пол. Дин, болезненно приложившись спиной, морщится и раздражённо смотрит на Сэма, питаясь спихнуть его с себя, но бесполезно – брат сильнее. – Я тебя за язык не дёргал! Ты сам попросил. Зачем ты это сделал, если не хотел? А если хотел, зачем ты со мной играешь? – в отчаяньи от неудовлетворённого желания он со всего размаху бьёт кулаком об пол