Она встала и пересела на диван, я пополз за ней следом, потом поднялся и завис над диваном во весь свой неслабый рост. Время унижений прошло, настало время побед. Мама, глядя на меня с деланным испугом, медленно расстегивала пуговицы на халате. Мощная люстра под потолком безжалостно высвечивала все. Пышную обвисшую грудь, сдерживаемую только чашечками лифчика, мягкий большой живот. Лямки белых трусов врезались в жирные бедра мамы, оставляли красные шрамы на ее нежной коже. Надо было срочно ее спасать. - Ты все еще хочешь меня, такую жалкую, - жалобно спросила мама, не отрывая жалобного взгляда от моих штанов с вздыбленной в паху тканью. - Очень, мама, хочу. И сейчас ты это почувствуешь...