России, нам говорить запрещено. Храбро вру о том, что Лизхен из Румынии и всего два дня, как подписала контракт. Совершенно добровольно, в здравом уме и твёрдой памяти.
- Румыния, добровольно, очень хорошо, - тянет Карл, осматривая Ирку. И тут же что-то говорит на незнакомом мне языке, смутно напоминающем мне толи латынь, толи итальянский. Ирка бойко ему отвечает на том же языке. Карл удовлетворённо кивает.
– А фройлян Лотта тоже из Румынии? У вас хороший немецкий!
Вру о том, что я чешка. В ответ он по-чешски интересуется, откуда я приехала. Рассказываю ему о Ческих Будейовицах, благо когда-то там была, а на филфаке изучала чешский.
- Хм, чешка и румынка! А мне говорили о том, что фрау Дорт набрала русских девочек.
Скромно молчим в ответ на это замечание, тем более что конец фразы звучит по-русски! Вот докопался, гад! Пора этот опрос прекращать. Ирка тоже понимает это и мы, не сговариваясь, начинаем шоу. Ласкаем друг-дружку с увлечением и полной самоотдачей. Какое у моей новой подружки красивое, гладкое, как будто литое тело. И от него исходит приятный аромат каких-то духов. Ирка, покусывая меня за ушко, и играя в нём кончиком языка, шепчет
- Какая ты вкусная, Лотта!
Карл с интересом нас рассматривает немигающими серо-стальными глазами, потом неторопливо одной рукой расстёгивает ширинку и извлекает аккуратный упругий член и начинает его поглаживать, а когда мы собираемся ему в этом помочь, отстраняет нас свободной рукой
- Пока продолжайте, девушки!
Ласки продолжаются, возбуждение растёт. Ирка, сняв с меня трусики, начинает ласкать мою промежность. Я, насладившись её нежной лапкой, в свою очередь освобождаю её бутончик, опускаюсь на колени и начинаю ублажать подругу языком. Она постанывает от удовольствия и, наклонившись, начинает заниматься моими сосками. Мы обе предельно заняты. И тут я ощущаю перемену ритма в движениях моей фройлян Лизхен, а на её боках появляются крепкие мужские руки. Оказывается, Карлу надоело любоваться нами и мастурбировать, и он тихо, как ниндзя, подкрался к Иришке сзади и загнал ей своё сокровище в попу. Теперь мне нужно прилаживаться к его фрикциям. Вскоре Ира кончает с тихим стоном, и Карл, продолжая пользовать её анус, предлагает мне полизать его зад. Ну вот, за персиками подали шоколадку! Вылизываю мерно движущееся очко нашего кавалера. Одновременно массирую себе клитор. Одинокой девушке иногда тоже не мешает немного ласки.
Добрый Карл тоже вспомнил об этом. Мы перемещаемся на кровать. Клиент лежит на спине, а я начинаю скачки на его поршне. А он недурен! Ирка теперь сидит у него на груди впереди меня, и Карл орудует язычком в её дырочке. Орудует, похоже, со знанием дела, потому что кончаем мы все втроём. Карл остаётся в прежней позиции, а юные Лоттхен и Лизхен ручками и ротиками трудолюбиво возрождают его член. Придя в себя наш работодатель начинает потихоньку ласкать нас. Да он, право, искусник! Орудие Карла снова готово к бою, и теперь на нём скачет Ира, а искусный мужской язык исследует самые эрогенные точки моей пещерки. Ох, что он вытворяет. Ещё, ещё чуть-чуть! А-а-а-а! Мой стон вливается в дуэт Ирки и Карла. Опять мы кончили на троих.
Какое-то время мы все лежим рядышком, не в силах шевельнуться. Потом потихоньку начинаем ласкать друг-друга, сплетаясь в какой-то странный клубок из голых тел, нежности, счастливых визгов и постанываний. Наш мужчина придумал новое развлечение. Теперь я стою у стенки, прогнувшись и упёршись в неё руками и расставив ноги, он имеет меня в попку, а Ирка, вставив в себя фаллоимитатор-двустволку, имеет его и себя. Мы подмахиваем все вместе в едином ритме, который устраивает всех троих, периодически предлагая остальным ускорить, либо замедлить темп. И вот я уже побираюсь к вершине. Те, кто позади меня – тоже. Залп! И дружный тройной оргазм на брудершафт! Уф-ф-ф…
Снова валяемся без сил, а потом всё начинается сначала. Только теперь у стенки Ира, а фаллоимитатор соединил с Карлом меня. И снова это безумное танго втроём. Точнее Летка-Енька! Работаю бёдрами изо всех сил. Вот сейчас, сейчас мне будет совсем хорошо…
- Дас ист фантастиш! – хрипит Карл
- Ещё, ещё, милый, глубже, сильнее! – это писк Ирки.
И вот мы вместе улетаем…
Вылизываем клиенту и друг-дружке рабочие части тела. При этом лучшее обслуживание – нашему единственному и неповторимому мужчине. За это он милостиво кончает нам в ротики. Одевается, расплачивается, вежливо прощается и напоследок оставляет нам по визитной карточке.
- Милые фройлян, если не дай бог что – звоните.
После его ухода изучаем визитки и обалдеваем. Какой здесь оказывается глава полицейкомиссариата!
Весело и нежно моем друг-дружку, наводим боевую раскраску, поправляем причёски, надеваем наши раздевающие наряды и спускаемся вниз. Фрау Дорт благостна.
- Девочки, вы молодцы. Герр Карл вами доволен. И мною тоже. Он поверил, что вы не русские “матрёшки”, а честные проститутки-контрактницы из Чехии и Румынии. Получаем по жетону и ждём клиентов. Может, уже всё? Ведь уже не то, что очень поздно, а можно сказать уже очень рано? А завтра понедельник, почтенным господам на работу.
Но моим надеждам не суждено сбыться. В дверь снова вваливается несколько явно подвыпивших мужчин. Он шарят глазами по залу. В наличии мы с Ирой, Эрика, Шамони, Герда и Фань. Остальные трудятся. Сверху спускается Вика, но, почему-то, не дойдя до нижней ступени, быстро возвращается. Что у неё, молоко убегает или утюг включённый забыла?
За этим мыслями и наблюдениями забываю о том, что происходит вокруг. И вздрагиваю от прикосновения к предплечью. Меня молча подталкивает к лестнице некий господин в аккуратном сером костюме-тройке. Лица разглядеть не успеваю – он повернулся к коллеге, снимающему Фань. Работать, так работать. Иду. Поднимаюсь, а он за мной. И чуть не падаю с лестницы, услышав до боли родной голос
- Ну и что вы тут делаете, уважаемая Анна Владимировна?
- Лотта, - автоматически поправляю его, понимая, что выгляжу полной дурой. – Добрый вечер Фёдор Маркович!
Меня ангажировал в качестве проститутки на час мой заведующий кафедрой. Который уже давно оказывал мне недвусмысленные знаки внимания, особенно после развода, и которого я всегда корректно посылала. Старый он, занудный и некрасивый. И пахнет козлом. Ну что за чёрт? Такое впечатление, что за мной весь родной вуз в Германию отправился.
Ответ на вопрос шефа может быть только предельно прост – работаю я здесь!
- Чудесно, надеюсь, что фройлян Лотта не откажет скромному профессору в том, в чём упорно отказывала доцент Анна Владимировна. А может быть и не только в этом!
Говоря это, похотливый старикашка откровенно любуется моими прелестями, благо поясок с чулками и туфельки их вовсе и не скрывают, и лапает меня с не меньшим увлечением, чем местные простые в отношениях бюргеры. Сволочь, а дома всё норовил ручку поцеловать! Тискать посягал только лаборантку, и то скромненько. А тут разошёлся.
- А я тут на симпозиуме по приглашению коллеги Шульце!
Боже, как тесен мир! Вот и Вика попала! То-то она сейчас так резво сбежала. Увидела. А теперь ненароком Шульце её сдаст! Ну, да не до неё сейчас. О себе лучше подумать.
Мы в комнате, и я по требованию клиента похотливо извиваюсь перед ним, играя язычком и лаская свои груди и промежность, а он, как истинный учёный, совмещает приятное с приятным, любуясь мною и моими фотографиями в альбоме. Глазки его совсем замаслились.
- Вот мы какие! И вот так можем, и вот так! Да вы не по той специальности защищались, голубушка! И не тем местом! То есть не теми местами. И зачем же было голову морочить? Тоже мне, Снежная королева! Снегурочка! Ледышка! А ну, соси хуй, стерва!
Снежная королева голяком стоит на коленях перед почтенным профессором и заведующим кафедрой и с большим знанием дела сосёт и подрачивает ему хуй. При этом ручки Снегурочки помогают её ротику.
- Вот так, сучка, давай, работай, шлюха! Значит, дома культурно пообщаться с коллегами, мы не желаем, в Германию нам надо, в бордель!
Это напоминает мне меморандумы наших с Викой двоечников, и я невольно прыскаю, представив их реакцию на происходящее. Вот бы увидели!
Фёдор Маркович продолжает меня склонять на все лады, придумывая новые лестные эпитеты, из которых самые лестные, это проститутка и блядь. Чувствуется в нём филолог с большим знанием родного языка. Между тем дряблый член его, старанием бляди Анны Владимировны принимает