- Вы не собираетесь меня изнасиловать?
- Да нет. С чего ты взяла? - совершенно спокойно ответил я.
- Тогда почему вы подкрались ко мне и напугали до полусмерти?
- Поверь, у меня и в мыслях не было ничего дурного. Я только хотел познакомиться.
Видимо это немного успокоило ее (хотя всего смысла фразы она еще не поняла) и она немного расслабилась. Потом она вдруг обнаружила, что еще стоит голышом, и сказала:
- Отвернитесь.
Я отвернулся. Она быстро надела платье и застегнула его на все пуговицы. После чего я услышал вопрос:
- А что вы тут делаете в такую рань?
(Дело в том, что там, куда меня занес ветер странствий, день начинался около десяти часов утра, когда солнце стояло уже высоко. Чего уж тут поделать - курорт, он и в Африке курорт: сначала гуляют до трех ночи, а потом спят до полудня.)
- У меня тут неподалеку есть домик, - ответил я, поворачиваясь, - и по утрам я обычно прогуливаюсь по побережью.
- Вы, наверное, недавно у нас: я не помню, чтобы здесь жил кто-то похожий на вас ...
Так у нас завязался вполне дружеский разговор и мы, сами того не замечая, вместе пошли вдоль кромки моря. Оказалось, что девушку зовут Синди, и она живет в N-ске с самого рождения. Ей 15 лет и она учится в местном колледже. Она очень любит купаться и жариться на солнышке. Как? И я тоже? Тогда нам определенно по пути. А как меня зовут? Да? Вот здорово! А сколько мне лет? Так мы почти ровесники! (5 лет разницы (!), ничего себе ровесники). Давай лучше на "ты"...
Так постепенно мы дошли до моего дома. На часах было 14:26. Обеденное время. Я пригласил Синди отобедать со мной, и она естественно согласилась. Приготовив обед, мы уселись в гостиной и продолжили разговор. Постепенно темы становились все более и более личными. В конце концов, я спросил почему Синди предпочитает совсем раздеваться, когда купается и греется на солнышке. Она ответила, что это естественно и незачем стеснять себя ненужной одеждой, когда можно обойтись и без нее.
- Ты очень сексуальна, - вырвалось у меня.
- Я тебе нравлюсь?
- Конечно! - опять язык опередил мысли.
- А так лучше? - спросила она и спустила платье с плеч на пояс, обнажив молодую, упругую грудь. При этом ее глаза загорелись таким пламенем, что я испугался, не возникнет ли в моем сердце серьезный пожар. Но никаких мотивов для того, чтобы юная мулатка пыталась влюбить в себя незнакомого молодого человека, да к тому же белого (...ну почти белого [из-за загара]), я до сих пор не заметил. Поэтому, не будучи идиотом и эгоистом, я попросту поцеловал ее в аленькие пухленькие губки. Она ответила вполне логично и естественно: крепко обвила мою шею руками и не отпускала, пока не насладилась поцелуем, который мне волей-неволей пришлось продолжать. Запахло жареным.
- Может быть пойдем в спальню? - спросила она.
Тут я понял, что уже никак не смогу отвертеться, наплевал на все, подхватил ее на руки и "потащил добычу к месту пиршества".
Хотя спальня моя и не отличалась огромными размерами, но в ней как-то уместилась довольно крупная двуспальная кровать (а что? чем черт не шутит...), платяной шкаф, два кресла и тумбочка с лампой.
Я положил ее на середину кровати и начал снимать с себя одежду. Синди наблюдала за мной с плохо скрываемым восторгом. Было видно, как все больше и больше разгорается ее желание. Каждую вещь она провожала коротким взглядом и снова начинала ощупывать взглядом все мое тело. Когда же дело дошло до шорт, она и вовсе впилась в меня своими прелестными карими глазками, а вернее не в меня, а в то, что скрывалось под плавками, появившимися "из-под широких штанин". Мне даже показалось, что она сейчас не выдержит и бросится на меня, как дикая пума, и разорвет зубами тот клочок ткани, который сдерживал столь желанного гостя ее одинокой пещеры. Закончив со своими приготовлениями, я перешел к роскошному туалету своей дамы (который, как и подобает для добропорядочной пятнадцатилетней мулатки, состоял всего из двух вещей - тонкого льняного платьишка и такого же поясочка). Сначала (как всегда) нежный, чувственный поцелуй... И одновременно правая рука скользит по ее боку вниз, к бедру; гладит его, возбуждает; потом начинает подниматься и захватывает с собой край платья; ее ноги уже раздвинуты и таз делает короткие рывки вперед; мои губы отрываются от ее губ и начинают свой поход по упругой, шоколадного цвета, коже... По щеке к левому уху; целуют его; язык забирается в раковину; потом начинает облизывать ее; в игру вступают зубы: они нежно, но ощутимо кусают это прелестное ушко; и тут же на помощь приходит прохладный ветерок все из того же рта, обдувающий укушенные места; и снова язык, и снова поцелуи; Синди уже достаточно возбуждена, но я не закончил начатого дела и, не спеша, продолжаю (ведь, по-моему, ласки до сих пор еще никому не помешали). Дальше идет шея, такая тонкая, нежная, совсем еще детская. Потом плечи. Медленно, медленно, не торопясь. Теперь грудь. О, эта грудь!!! Она, наверное, сведет меня с ума (хотя сомнительно, что этот самый ум у меня еще сохранился)! Такая мягкая, молодая, упругая, нежная. А эти соски! Просто чудо. Ни у одной белой нет таких сосков! Крупные, остренькие, шершавые, твердые от возбуждения и божественно сладкие на вкус [возбужденного мужчины]... Мять эти пухленькие шарики одно удовольствие. Возбуждение начинает брать свое. Я начинаю торопиться. Быстро развязываю пояс на платье и поднимаю его край еще выше - до пупка девушки, пока оно не собирается в колечко. Теперь я хочу его снять; Синди приподнимается и садится на кровати. Я снимаю колечко платья через голову. Оно отправляется в ту же кучу одежды, где уже лежит моя. Ее руки все еще подняты, и я обнимаю ее под мышками, прижимаясь к грудям, чувствуя их соски на своей коже. Вновь припадаю губами к ее губам. Сладчайший напиток... Мы ложимся - я сверху, она снизу. Наши ноги сами находят нужное положение; и вот наступает момент истины: я на ощупь нахожу отверстие, из которого уже сочится смазочная жидкость, и осторожно начинаю вводить в него член. Отверстие узко, но
