равнодушия от матери, и не брезгливого презрения от отца. На меня смотрели так, будто я гадкое мерзкое существо, загадившее дом. Ничего не понимая, я потребовала объяснений. И тогда мама показала мне скаченный из интернета фильм, где я под музыку трахаюсь с собаками.
- Ты опозорила нас род! – трагически восклицал отец, вздымая к верху руки.
- Ты втоптала в грязь доброе имя нашей семьи! – вторила ему мама.
- Только из сострадания мы тебе не указываем на дверь! – орал отец.
- А что вы, собственно, делали на этих порносайтах? – спросила я своих родителей.
Мне потребовалось неделя, чтобы понять, что родителей у меня больше нет. Меня только кормили, ставя поднос с едой под дверью моей комнаты. И больше никаких отношений. Может быть, три месяца назад это и стало бы для меня страшной трагедией, поводом для самоубийства, но после тех испытаний, что я перенесла, я закалилась и научилась рассчитывать лишь на себя.

Не знаю, на что рассчитывали папа с мамой, устроив это бойкот. Думали, что я буду на коленях умолять их о… О чём, кстати, я должна была их умолять? Простить? За что? Может быть, когда-нибудь я их и спрошу, но сейчас я с ними разговаривать не могла.
Ровно через неделю, в день своего восемнадцатилетия, я вышла из своей комнаты и пнула поднос так, что он улетел через весь коридор, забрызгав содержимым тарелок стены и потолок. Я ахнула дверью комнаты, вы¬шла из квартиры, обернулась и швырнула через порог ключи. И ушла. Вот такой себе праздник я устроила.
- Козёл! Дурак! – спускаясь по лестницы, я услышал вопли матери.
- Мы должны были её наказать, - отвечал отец.
- И чем эти наказания закончились, идиот?! – выкрикнула мама. – Доченька! Олеся!!
Но я уже выбежала из подъезда.

Деньги у меня были. Я же не дура, чтобы тащить такую сумму домой. Как бы родители ко мне не отнеслись, но деньги отняли бы в любом случае. Оставаться в городе я не могла. И решила ехать… нет, не Москву, а на ту ферму, где две недели назад жила в рабстве у госпожи Милены. Пришлось нелегко, но я нашла и монастырь, и ферму, и руины сгоревшего дома Анны Владимировны.
Чего меня к руинам потянуло-то? Дык, дело в том, что самые лучшие драгоценности и большую часть денег покойница держала не в сейфе в кабинете, а в гараже, в тайнике в смотровой яме, здраво рассудив, что с домом всякое может случится: пожар, землетрясение, экспроприация, а тот тайник в любом случае не пострадает. Анна Владимировна, кстати, почему-то была уверена, что о существовании тайника знает только она. Она оказалась права. Дом сгорел, пожарище разграбили, но тайник в бывшем гараже оказался цел и невредим. Его содержимое приятно отяготило мои карманы и согрело душу.
Если с руинами было всё просто – ну кто будет интересоваться пожарищами? - то с фермой было куда сложнее. Там копошились какие-то люди. Я долго не могла понять, чем они занимаются, а когда поняла, то ржала как ненормальная. Они искали сокровища. Именно так. Ходили со щупами и прокалывали землю. Если щуп на что-то натыкался, то народ сбегался и раскапывал землю. Очевидно, история о спрятанном сейфе госпожи Милены успела разойтись весьма широко. Вот и сбежались охочие до халявных денег.

Дождавшись ночи, я тихонько пробралась до тайника. Переложив содержи¬мое в сумку, я закрыла сейф и так же тихонько убралась. Откатив мотоцикл подальше, я умчалась в ночь. Уже под утро я вернулась в квартиру, которую сняла по объявлению.
Я вошла, сняла куртку и обувь, зажгла в комнате свет и замерла. В кресле сидела мать Стефания с пистолетом. И нехорошо улыбалась. Я замерла и медленно подняла руки.
- Понятливая девочка, - усмехнулась Стефания. – Сумку на пол, и ногой ко мне подтолкни. Так где всё-таки был тайник, Кукла?
- В туалете, в одной из кабинок, - сообщила я.
- Что?! – изумилась настоятельница.
- Ну да, - усмехнулась я. – Посещение туалета обычно вопросов не вызывает, пусть даже и частое, всегда есть логичное объяснение. А когда ты меня заметила?
- В прошлый визит на ферму, - сказала Стефания. – Ты едва от меня едва не ускользнула пару раз, но мне всё-таки удалось проследить до этой квартиры. И вдруг ты исчезла. Я здесь уже третий день торчу в ожидании. Раздевайся! – вдруг приказала она.
Приказ я поняла правильно, сняв всю одежду вплоть до трусиков. Стефания тихо ахнула:
- Повернись. Боже милостивый, тебя та бабка так?
- Большая часть сошла, - сообщила я. – Осталось лишь немного…
- Если это «немного», то что с тобой было тогда? Сплошные раны и синяки?
- Где-то так, - кивнула я.
Стефания вдруг встала, подошла ко мне, отбросила пистолет, обняла и поцеловала.
- Кукла, я по тебе так скучала! – шепнула она мне на ушко.
Мои руки против моей воли обняли её, губы ответили на поцелуй. Господи, я вдруг поняла, как сама скучала по этой стерве! Стефания подхватила маня и, положив на диван, стала осыпать поцелуями лицо, шею, плечи, грудь. Моё тело аж изогнулось от удовольствия! Наигравшись с колечками в сосках, Стефания опустилась на живот, обработала пупочек и спустилась ещё ниже, принявшись за мою пипиську. Я уже истекала. Когда её язычок коснулся клитора, меня пробил сильнейший оргазм, я даже на мгновение потеряла сознание. Очнувшись, я обняла Стефанию и облизала, собрав свои соки с её лица.

Теперь была моя очередь. Стянув с неё одежду, я уложила любовницу на пол и начала с ушек. Поочерёдно облизав и покусав каждое, я перешла к шейке, грудям, животику и, наконец, добралась до её бутона. Игралась я с ним долго в своё удовольствие. Стефания кончила несколько раз, изорвав свою кофточку едва ли не в клочья зубами, чтобы не орать. Немного отойдя, мы легли в обнимку.
- Я влюбилась в тебя с первого раза, когда увидела на том шоу, - сообщила Стефания. – Потребовалось врмя, чтобы тебя найти. Но уже тогда я решила, что никогда с тобой не расстанусь.
- А то, что я с собаками трахалась… - спросила я.
- Какая чушь! – воскликнула Стефания. – Мне всё равно, трахалась ты или нет! Главное, что ты будешь со мной. Кстати, - она лукаво покосилась на меня, - я почему-то думаю, что ты не оставишь этого.
- Собственно, да, - сказала я без смущения. – Однако, хочу предупредить, что в монашки не пойду!
- А не надо, - усмехнулась Стефания. – Меня если ещё не выгнали из монашествующих, то скоро это будет.
- То есть? – изумилась я.
- Сестра Марфа, чтоб её на том свете черти хорошо пожарили, настрочила кучу доносов, - рассказала бывшая настоятельница, - нагрянула комиссия сверху, нашли кучу недостатков и сказали, что меня ждёт духовный суд. Наворотила я там немало, конечно. В лучшем случае что меня ожидало – монахиня в богом забытой обители под неусыпным контролем до конца жизни. Мне это не очень понравилось, да и о тебе от беспокойства я с ума сходила. Поэтому я послала всё это подальше. Приняли вариант, с меня снимают постриг по моей просьбе за не совместимые с монашеским саном пороки.
- Ну и к счастью! – я обняла и поцеловала Стефанию.
Она обхватила моё личико ладонями, её глаза сияли как маленькие солнышки. Мы слились в страстном поцелуе. Потом вдруг я отстранилась и спросила:
- А как ты узнала, что я на свободе?
- Сначала мы узнали, что ты пропала вместе с сестрой Мартой, - объяснила Стефания. – Потом нашли тело сестры. Мысль о том, что это ты убила сестру Марту мы сразу отмели как идиотскую, тем более, что на месте о¬тались следы машины и третьего лица. Стали искать, вышли на бабку, узнали адрес. Я бросилась туда и опоздала на несколько часов, ты уже исчезла. Где тебя искать было? И тут я вспомнила: сейф! Ты же обязательно вернёшься за