не умел заниматься онанизмом и не знал, что такое оргазм. Когда Юля вышла из ванной, она по-прежнему вела себя так, словно ничего не случилось, но когда я попытался - словно невзначай - лапнуть ее, то получил по рукам.

Зарисовка третья. Тактильный контакт
До самого вечера я буквально не находил себе места. Глядя на Юлю, я снова и снова испытывал это чувство, чувство желания, а она упорно не желала ничего замечать, расхаживая по дому в своих трусиках-панталончиках и майке (с некоторых пор она стала часто одеваться именно так, когда мы оставались дома вдвоем) , и с удовольствием ловила мои взгляды. Постоянно возникающее возбуждение сводило меня с ума - ведь я не знал, что с этим делать. Уже стемнело, время было ложиться спать, но сна-то не было и в помине. Поворочавшись в постели, я позвал ее: "Юля!"
- "Чего, Андрюш?"
- "Юль, что со мной твориться? Я просто сам не свой - не нахожу себе места" (дико смущаюсь, но стыд лишь оттеняет возбуждение)
- "А что с тобой? Ты не здоров?" (это я теперь понимаю, что это была игра, а тогда:)
- "Да нет, же Юлька! Как я увидел тебя:" - и я выложил ей все как на духу.
В ответ она захихикала: "Вот как! И что же ты не посмотришь на девочку из своего класса! Тебе уже пора начинать интересоваться девочками, верно, но ведь не мной же!"
Я начал упрашивать ее, и неожиданно она согласилась: "Иди сюда, на мой диван. Скорее, пока я не передумала"
Дважды меня просить не надо - я пулей метнулся к Юлиному дивану и юркнул к ней под одеяло. Там я почувствовал прикосновение ее тела - она лежала на боку. Разговаривая с ней (читай: заговаривая зубы) , я повернулся к ней лицом и начал шарить ладошками по ее телу. Через несколько мгновений я понял - из одежды на ней только трусики! Причем не те панталончики, в которых она ходит по дому, а тоненькие, словно ниточки (тогда я еще не знал слова "стринги") . Продолжая шарить одной рукой там (Юля даже немного развела ноги, чтобы мне было удобнее) , я положил другую ей на грудь. Лифчика не было - и я обхватил ее грудь ладошкой, сжал в пальцах. Боже, что за ощущение! Но когда я попытался проникнуть пальчиками под трусики, то вновь был остановлен: "Имей совесть, Андрюшка! Неприлично лазить в трусы к своей родной тете, правда?". Хотя Юля, как я говорил, и не была мне родной, но я не смел возразить. Вдруг она отстранила мои руки и толкнула меня на спину, а свою руку положила мне на трусы: "!
Вот, гляди. Вот так вот надо делать, чтобы возбуждение прошло" , - с этими словами тетка обхватила ладошкой через тонкую материю трусов мой стоящий член и сделала несколько движений вверх-вниз. "Юлька! Еще!" - чуть не закричал я, когда она убрала руку: "Умоляю!" Но в ответ она вновь захихикала: "Давай сам, Андрюшка, давай сам. А еще лучше найди себе девочку из своего класса" - и выпихнула меня из кровати.
Надо ли объяснять, чем я занялся тут же, заскочив в ванную? Первый оргазм был очень сильным впечатлением. Еще не зная, как он проходит, я забрызгал спермой ванную - пришлось оттирать. Я кинулся к тетке: "Спасибо тебе! Это так замечательно! Ты учишь меня такому:" Я толком и не знал, как выразить свои чувства к Юле. Зато она, нисколько не смущаясь, отправила меня: "наконец спать".

Зарисовка четвертая. Юлины губы. Начало.
Заснул я после такой разрядки, и правда, легко, хотя нетрудно догадаться, что мне снилось всю ночь. И наутро я проснулся с ощущением напряженного члена. Мне захотелось снова поласкать себя, но, едва сделав несколько движений, я понял, что ощущения не те. И поглядел на Юлину кровать. Тетка еще спала, немного раскрывшись. Я тихо-тихо встал и направился к ней - хотелось продолжения вчерашнего. И вот я уже совсем рядом - слышу ее ровное и тихое дыхание. Внезапно оробев, я разглядываю ее правую грудь, приоткрытую одеялом. Она так красива, что мне хочется поцеловать ее - и я, аккуратно стащив одеяло, приникаю к ней губами. Сперва несмело, а затем все более настойчиво целую, вожу языком вокруг соска - и вдруг прикусываю его, так, не сильно. И тут же начинаю довольно интенсивно сосать его, весь отдаваясь новым ощущениям. Как же мне это нравиться - стоя на коленях у кровати спящей тетки, целовать ее грудь. Постепенно я стаскиваю с нее одеяло совсем - и вижу прямо перед собой почти обнаженное, за исключением тонкой полоски трусиков, девичье тело. Ощущение было такое же, как вчера в ванной, только сейчас было куда меньше стыда - Юлька же спит, и больше возбуждения.

Я почти уверенно положил руки на теткины груди и начал потихоньку мять их. Я осознал, что дыхание у Юли изменилось, возможно, она просыпается, но мне было все равно - слишком уж я был поглощен процессом. И тут же последовала расплата: "Как ты посмел, негодник!". Тетка одним резким движением сбросила мои руки, и дала мне затрещину по лбу: "Как ты смеешь! Кто тебе позволил - раздеть спящую тетку! Ты заслужил наказания! Я так хорошо отнеслась к тебе вчера, и это - вместо благодарности! Немедленно выйди из комнаты - мне нужно одеться!"
Ее глаза просто пылали гневом, и я, обескураженный, пробормотал извинения и бросился вон. Спустя некоторое время тетка позвала меня: "Ты недостойно повел себя, Андрей. Просто недопустимо. Я должна рассказать о твоем поведении матери и отцу - это мой долг как старшей. А ж они найдут, как тебя наказать за такое". Я не на шутку испугался - отец был суровым человеком, но главное даже не в этом - я понимал, что совершил что-то запретное и не знал, какова может быть ответственность за это. И в нерешительности я заговорил: "Юленька! Ну: Ты понимаешь: Я снова захотел, ну, как вчера. Мне нужно было - ну: Чтобы успокоиться". "Что ты мелешь! Чтобы успокоиться ты стащил с родной тетки одеяло и щупал ее? Разве так должен вести себя племянник! Мне придется все рассказать матери, а уж она определит для тебя наказание!!"
Я перетрусил не на шутку: "Юля! Родная! Пожалуйста, не делай этого! Ведь это была: Наша с тобой игра: И пусть я нарушил правила и поступил неправильно - но ведь это касается только нас!". "И на что же ты намекаешь?" , - спросила тетка уже немного другим тоном. "Ну" , - молящее начал я: "не вмешивай сюда моих родителей, они же здесь ни при чем!"
"Но ты согласен, что твой наглый проступок должен быть наказан? Я же не могу оставить это без внимания! Значит, я должна рассказать родителям - это для твоего же блага!" - переспорить тетку было нелегко. И тут-то меня и осенило: "Юля, ведь ты же моя тетя! Мама, уезжая, велела мне тебя слушаться, а тебе - приглядывать за мной. Значит, ты - как старшая, можешь наказать меня сама! И ничего не рассказывать родителям" - закончил я уже с сияющим лицом.
***
Только теперь я понимаю, что Юля вела разговор именно к этому с самого начала. Чего бы она стала рассказывать маме? Как показывала сиськи-письки ее сыночку! ХА! Да мне ничего не угрожало - но, поди же, пойми это в тринадцать лет. Тогда я не понимал, что она попросту ломается для виду, а на самом деле хочет именно этого.
***
"Ну что ты!" - несколько деланно удивилась она: "как я могу тебя наказывать? Я же не твоя мама. Откуда я знаю, что бы сделала она? Но что что-то серьезное - это несомненно". "Ты не моя мама, но она просила тебя приглядывать за мной. Ты - моя тетя, и я должен был слушаться тебя, а я не слушался. Значит, ты должна наказать меня сама!" - я все время пытался уговорить ее оставить все в тайне. "И как же я должна тебя наказать?" , - в упор глянула на меня Юля. "Ну.: Как же я могу указывать тебе:" - запинаясь, пробормотал я.