Среди ночи я проснулся по нужде и из-за жары, духоты. Я сильно пропотел и, медленно просыпаясь, подумал сначала что заболел. А попытавшись двинуться и обнаружив, что не могу пошевелить руками, дёрнувшись беспомощно в плотном коконе простыней и одеял, вспомнил что это меня вчера спеленала Светланина мама. Огорчился, подумав что не повезло – как ни пытались предотвратить простуду, укутывание не помогло... А вспомнив вчерашний вечер о том как со мной как с маленьким возились Елена и Светлана, решил, что главное – чтобы об этом случае никто не узнал, а так-то ведь очень приятно вечер вчера провёл...

Пока же, зная что самостоятельно из пелён мне не освободиться, хоть и смущаясь, принялся в голос звать: «Тёть Лена, тёть Лена – подойдите пожалуйста, мне помощь нужна!»
Звать пришлось не очень долго и вскоре уголок одеяла над моим лицом был откинут, и я увидел Елену, заспанную, в махровом халате на голое тело.
- Что тебе, малышка, проголодалась или обписалась? - заботливо спросила она.
Я, стараясь выглядеть как можно бодрее и показывая что понимаю шутки, объяснил причины, попросив поскорее распеленать меня чтобы в туалет сбегать и заодно лекарство принять – аспирин там или посильнее там чего-нибудь, от гриппа.
Елена же, обрадовавшись тому, что я оказывается не обписался ещё, приговаривая, что сама не понимает как она не вспомнила вовремя про подгузники, принялась развязывать и разматывать спеленавшие меня одеяла. Потом помогла мне подняться и, не развязывая ленты на по-прежнему укутывающих меня простынях, поддерживая повела в туалет.
- Тебе малышка, сейчас нельзя раскрываться – вон ведь пропотела как! А в туалете я тебе помогу - сюсюкала она.
- Тёть Лен, ну почему вы ко со мной как с девочкой маленькой сюсюкаете?
- Да ты только посмотри миленькая, какая из тебя прелестная девочка-куколка получилась! В платочек головка у тебя укутана, как у девочки, спелёнута как младенчик – вот я и радуюсь что есть с кем поиграться, за кем поухаживать как за своей малышкой...
- И, кстати, зови меня мамой! А то всё тётькаешь мне... Всё же не чужие уже, вон как Светочке моей нравишься! Так что тренируйся, радость моя, звать меня мамочкой...


В ванной комнате она развязала ленты и, наконец-то, освободила меня из влажных от пота простыней. А затем растёрла насухо махровым полотенцем. Как только Елена вышла я закрылся в ванной комнате и по-быстрому сделал свои дела.
Слегка повозившись с узелками, стащил с головы платок. Постарался расчесать прилёгшие волосы, но ничего путного из этого не получилось. Теперь надо было мыть голову чтобы причёску исправить.
Прислушавшись же к своим ощущениям решил, что вовсе я не заболел. А весь обильный пот был из-за множества слоёв пелён в которых ночью был укутан..

Так что, когда Елена принесла мне стакан с водой и четырьмя разными таблетками, я стал решительно отказываться, уверяя что уже намного лучше себя чувствую. И отпихнул от себя руку тёти Лены с таблетками.
Она, видя такое непослушание, сказала что я пользы своей не понимаю. Но она, мол, справится!
- Если ты, хорошенький мой, слушаться не будешь – я тебе устрою весёлую жизнь! И не спорь со мной, а то...
- Кстати, вот этот платочек вполне подойдёт, - сказала Елена взяв снятый мной ранее ситцевый платок и заходя мне за спину.
Я думал, что она хочет опять укутать мне голову и понимая, что раз позволил ей сделать это раньше, то в этот раз отбиваться смысла тоже не имеет.
В следующий же момент Елена этим платком стянула и связала мне руки выше локтей за спиной!
Ну, не драться же мне с мамой моей девушки... рыпаться было поздно. Так что позволил довольно улыбающейся Елене дать мне таблетки и, с её же помощью запил из стакана.
- Тёть Лена, развяжите меня пожалуйста, мне больно...
- Зови меня мамочкой – улыбнулась она и, закутав меня в махровое полотенце большое, по-быстрому увлекла за собой в комнату, усадив в кресло возле дивана. Я смотрел на то как она заново перестилает одеяла и пару новых больших простыней, располагая их для пеленания и понимал что сейчас с «мамочкой» лучше не спорить.
Очевидно, что в эту ночь мне опять придётся побыть в роли её младенца...
Прежде чем она развязала мне руки пришлось пообещать быть послушным и не мешать ей за мной ухаживать.
И вскоре я лежал на диване поверх простыней и одеял, а Елена тщательно, уверяя что стесняться мне её совсем не надо, одела меня в одноразовый подгузник для взрослых. И приступила к пеленанию, умело, тщательно и внатяжку заворачивая меня в простыни. В одну из простыней укутала меня «с головой», как платком. Затем завернула, как положено, в одеяла. Байковое одеяло так же укутывало мою голову как платком.
Спелёнут я теперь был намного плотнее и надёжнее чем в прошлый раз. Получившийся тугой и красивый свёрток был так же, как и ранее перевязан крест-на-крест от уровня шеи до ног.

- Теперь, моя маленькая, ты спокойно поспи и мамочку пожалуйста больше не буди, сюсюкала Елена завязывая мне рот сложеным в широкую полосу белым платочком, завязывая его на узелки за шеей.
Не знаю какие она мне дала таблетки, но в сон от них потянуло так, что заснул очень и очень быстро.

Просыпался с трудом... Не удивился обнаружив что по-прежнему спелёнут. Угол одеяла над головой был открыт, так что увидев что нахожусь в незнакомой маленькой спальне, я очень удивился. Попытался позвать кого-нибудь, но с завязаным платком ртом получалось только мычать слабо.
Однако меня услышали. Дверь открылась и в неё вошла совершенно незнакомая высокая женщина лет сорока, одетая лишь в домашний халатик.

- Проснулся, соня? – по-свойски спросила она меня...
- Ну, как спалось-то, в пелёночках и одеяльца укутаному? И надо же чего ты выпросил у Елены, соседки моей – захотелось чтоб она за тобой как за маленьким ухаживала!
Я конечно понимаю, укутывание чтоб не простудиться и всё такое... но с пребыванием в пелёночках и игрой в «дочки-матери» - на такое не у всякого парня фантазии хватит. Ты не стесняйся, милок, мне Елена всё рассказала. Так что я всё знаю уже как вы с ней и Светочкой в дочки-матери играли и что тебе понравилось когда переодели тебя девочкой, с платочками, пелёночками и ленточками, ухаживали за тобой как за младенчиком и сюсюкали...
- Мы с Еленой близкие соседки, дружим давно. Вот и присмотреть за тобой согласилась, пока она на на работе. А то Елена не хотела оставлять вас со Светочкой наедине без присмотра. Да и игра в «дочки-матери» мне тоже не безразлична, уж очень ситуация у вас, проказники, забавная...
- Меня Любой зовут, но ты будешь звать меня мамочкой, как и Елену, договорились? Кстати, я на цифровую камеру тебя уже сняла в твоём свёрточке. И ещё фотографий обязательно сделаем новых. Леночка очень просила сделать интересных фотографий, на память и смеха ради.

Я испугался... И понял, что оказался в полной власти этих женщин. Не дай бог эти фотографии покажут кому-нибудь...
Так что, когда Люба спросила буду ли я себя хорошо вести, был готов соглашаться на всё.
Платок со рта Люба мне развязала и принесла детскую бутылочку с молоком, с сосочкой. Пить хотелось очень сильно, так что я жадно сосал молоко и рад был, что хоть так могу напиться.
Затем запросился в туалет.
- Что же, придётся тебя распеленать ненадолго. А заодно и переоденем тебя в спальную рубашечку. Очень хорошая идея, - решила Люба.
- Но чтобы и не думал сопротивляться мне, а то сам знаешь что будет!

Через пару минут, развязаный и распелёнатый из одеял и простыней я сидел на краю кровати, а Люба одевала мне через голову белую полотняную рубаху типа ночной, у которой оказались длиннющие рукава, как у смирительной рубашки...
И эти рукава, скрестив мне руки спереди, Люба туго обернула вокруг моего пояса пару раз и завязала их на узлы.
Затем она укутала мне голову белым в розовый горошек платком и, велев быть хорошей куколкой, повела в туалет. Подол рубашки оказался таким узким и длинным, что я едва мог идти, постоянно спотыкаясь и путаясь в его материале.