Иван не любил биологию больше всех остальных предметов. Эта наука казалась парню трудной и невыносимо скучной. Почти на каждом уроке он, сгорбившись, спал на парте. Одно время биологичка бесилась по этому поводу, старательно заполняя журнал свежими двойками, но со временем смирилась, поняв, что любитель «сладких урочных снов» в плане учебы полный танк.

В одном классе с Иваном училась Наталья. Наталья являлась главной отличницей школы (учителя пророчили безоговорочную золотую медаль). Однако внешность ее оказалась далеко не как у стандартной мышки-зубрилы: ярко рыжие волосы вечно заплетенные в косу, стройная талия срытая под длинным деловым пиджаком, округлая кокетливая попка и грудь… упругая, колыхающееся, необъятная. Свежее украшенное редкими веснушками лицо напоминало лицо супер модели; да и вся она, казалось, только-только сошла с глянца.

Особо активные пацаны из параллели не раз пытались затащить Наташу в кино или на дискотеку, но благородная девица как ей и полагает, отвечала строгим вежливым отказом. После этого «активы» обычно отвязывались, поставив на ней клеймо неисправимой скромницы.
Но Иван в это не верил. Он чувствовал, нет, знал – в душе скромницы горит огонек, томится безумный зверь похоти. Просто ее сексуальная плоть скована цепями безвкусной школьной формы, какую обязаны носить все благородные девочки. А дух в томном заключении канунов, писаных правил и запретов, тяжелым грузом ложащихся на хрупкие плечи. Иван часто ловил себя на подобных мыслях.

И когда на уроке физкультуры Наталья одевала свою полупрозрачную маечку из под который выглядывали соски и облегающее трико, точно передающие очертания фигуры, член в очередной раз становился колом, а сознание обрисовывало образы, на которых он жестко трахает ее в различных позах и кончает ей на лицо.
Так летели дни, недели, месяцы, кварталы… Девушка была недосягаема будто непреступная крепость, которую желаешь покорить, но не знаешь даже приблизительного способа как это сделать.

Началось все на самом отвратительном уроке – на биологии.
- Школьный совет решил принять меры, - грозно рявкнула учительница обращаясь к мирно дремлющему Ивану. – Раз ты сам себя не способен заставить учиться и родители не могут заставить, то может, помогут хоть сверстники.
- Что? Что? – поднял голову парень, мгновенно вырвавшийся из объятий сна.

- А то, - ответила учительница, проходя между рядами, - сегодня же ты пойдешь к нашей умнице Наташе Забродской. Пусть она помогает тебе подтягиваться!
- Он… ко мне… - послышался шуршащий как лист бумаги голос Наташи. – Но… но Вера Ивановна!
По классу побежали легкие смешки.
- Нет, Наташенька, - покачала головой учительница. – Он единственный неуспевающий по биологии на весь класс. Да что там - на всю параллель! Из за него одного портятся наши показатели успеваемости! Здесь вопрос даже не в помощи одному человеку, здесь вопрос в престиже класса. Ты у нас сама-самая, так что давай, выручай…
- Но может быть как-то…
- Других вариантов попросту нет. Не обижайся.
Иван изобразил возмущение, но внутри был доволен. Наконец-то представилась возможность! Пускай призрачная, а все же – возможность.

- Располагайся, - сказала Наталья, открыв входную дверь, – Что-то ты рано пришел.
- Ну, это… - замялся Иван. – Я просто опоздать боялся.
- Ничего страшного, - успокоила его Наталья. – Сегодня у меня никого не будет, и мы можем задержаться…
Не без намека сделав у пор на последнем слове, отличница улыбнулась и пошла в соседнюю комнату. Иван, уставившись на контуры ягодиц девушки подчеркнутые на удивление короткой клетчатой юбкой, почувствовал легкое возбуждение. Бюст обтягивала удобная XXL майка на вырост - та самая, которую она одевала на физкультуру - а длинные стройные ноги были свободны от колготок. Похоже, дома Наташа одевалась, так как хотела. Быть может здесь она и ведет себя намного раскованней, чем в школе? Казалось, стоит только запустить руки под юбку и…

Нет, Иван сбил себя с подобных мыслей. Не сегодня. Только не сегодня.
Сняв уличную одежду, он аккуратными шагами вышел из прихожей. Квартира оказалась очень просторной и богато обустроенной точно в виллы в Бразильских мыльных операх.
На стенах висели фото-картины какого-то десятиэтажного здания дичайшей архитектуры; с них в разных ракурсах смотрела ярко расписанная масса из стекла, кирпичей, волнистых панелей, узорчатых балок, тянущихся к небу хрустальных колонн, и Бог знает чего еще, раскинувшаяся посреди густых лесов и окутанных туманом гор. Плодородная земля вздымала желтотелые кактусы с мягкой синеватой колючкой, цветущие багульники и густые травы, расстелившиеся по земле мягким темно-зеленым ковром. Зарево неба догорало, отражаясь яркими сгустками в окнах и колоннах. Ивану вдруг показалось он стоит там – возле этого здания – безответно влюбленный в мир, одурманенный крепким монастырским вином и бесконечно счастливый.

Вдыхая полной грудью, чувствует дующий с запада ветер, в котором смешались запах моря, леса и немного смолистого духа причаленных к берегу лодок. На ум полезли мысли о лагере, в который он поедет этим летом и тамошней Долине так похожей на эти виды… легкая меланхолия подступила, будто контрастный душ.
Наташа, тем временем, расчесывала свои длинные рыжие волосы. Она сидела на офисном «вертящемся» кресле за высоким лакированным столом, на котором аккуратными стопками лежали учебники вперемешку с тетрадями. Посередине стола - виновник сегодняшнего торжества. Учебник Биологии.

- С чего начнем? – с интересом спросила она, отложив расческу.
- Даже не знаю, - протянул Иван, – Может быть с последней темы, за которую я получил двойку?
- Эта, которая?
- Размножение человека… - на секунду Ивану показалось, что он зря это сказал.
- Тогда можешь садится, ученик ты мой, - усмехнулась девушка, – Начнем занятие.
Так начался «урок». Единственное что отличало его от обычного скучного урока, пронизанного скукой и обыденностью - очаровательная преподавательница, от общения с которой парень поначалу терял дар речи. Яркие сексуальные губки Натальи шевелились; она, постоянно что-то старательно объясняла и даже показывала на пальцах. Иван мало, что понимал из объясняемого, однако это не мешало при каждом Наташином:

- Понял?
Одобрительно кивать.
Так пролетело чуть меньше часа. Видя тщетные старания своего подопечного, Наташа решила таки сделать перерыв.
- Устал? – спросила она, улыбнувшись. Нежная рука украшенная изящным ситцевым браслетом прикоснулась к плечу парня. Его слегка передернуло.
Наташа убрала руку с плеча и привстала.
- Может, пойдем, выпьем кофе? – предложила она. – У меня есть очень редкие сорта.

- Хорошо, - согласился Иван. – Я бы не прочь. Пойдем, выпьем…
Раскаленный будто лава кофе оказался на удивление крепким и непревзойденно вкусным. Поначалу разговор не клеился, обходясь лишь сухими фразами о погоде, нынешней теме (Размножение Человека, то бишь), делами в школе и прочим, но вскоре – словно по взмаху волшебной палочки - разошелся. И вот уже молчаливая скромница, от которой в школе и слова не услышишь, увлеченно разговаривала о кино, современной музыке, моделях сотовых, последних событиях в мире; шутила, рассказывала истории из жизни…
Возбуждение нагрянуло внезапно, как тайфун, собирающийся из «ниоткуда» в считанные секунды. В очередной раз, взглянув на собеседницу, он вдруг почувствовал, что член вздулся и принялся диким зверем рваться наружу. Ему пришлось - предварительно поерзав на стуле - сесть боком, чтобы скрыть это.

Он перевел разговор в юмористическое русло, стараясь изо всех сил казаться веселым; потоки возбуждения не уходили. Тщетно. Теперь к ним ко всему прочему прихлынула легкая грусть. Горькая, рвущая изнутри: ощущение беспомощности, чувство того, что твои самые заветные желания не будут воплощены в жизнь, как бы ты не старался.
Иван высказал все, что он думает «по поводу собаки физрука», после чего молча посмотрел в окно. На его лице застыла легкая едва уловимая тоска.
Наташа прищурилась:
- О чем задумался?
- Помнишь те картины у тебя в зале? - протянул он. - Что там сфотографировано?
Она ненадолго задумалась.

- Отель… - послышалось после небольшой паузы.
- А что за Отель? У меня такое чувство, будто я когда-то был там…
- Честно сказать я и сама не знаю… это отец их привез. Сказал памятные для него места… Нет, Ивашка, -