Реклама на портале

ДЕЛАЙТЕ ВАШИ СТАВКИ


Мир несовершенен. Очевидно, так задумано самим Создателем. И всё же это наш мир. Мы существуем внутри этого мира, совершенствуемся и совершенствуем его.
Мир развивается по спирали, пытаясь с каждым новым витком взять из прошлого всё лучшее и, многократно усилив его, привнести в будущее. Но далеко не всегда это получается…
***
Давно закончилась война, самая разрушительная и кровопролитная, пожалуй, за всю историю человечества. Давно смолкли пушки, отгремели взрывы. Истерзанная и измученная земля, как избитая жестоким хозяином собака, зализывала свои многочисленные раны. Но последствия этой войны всё же давали о себе знать, проявляясь в самых низменных пороках, какими только могло страдать существо, упорно называющее себя человеком.
Паразитируя на нуждах обездоленных измученных людей, расцвели лихоимство и предательство. Грабежи и убийства уже перестали вызывать возмущения и гнев, превратившись в обыденное занятие, на которое уже никто не обращал внимания.
Но только одно явление было возведено в ранг узаконенного – рабство. Причем, в своде правил и параграфов, созданных специально для этого, четко оговаривалось, что в рабство могут быть обращены только женщины. Мужчины всегда и во всех случаях будут занимать господствующие высоты независимо от их социального статуса или материального положения.
Когда был принят этот закон, женское население планеты сразу же поделилось на два лагеря. Те, которым этот закон был не по душе, бурно высказывали своё негодование, но очень скоро, лишившись всех прав, были обращены в ничтожных рабынь, закованных в цепи и отданных в полное и безраздельное владение тем, кто эти правила приветствовал.
Со временем появились рынки, на которых выставлялись на продажу девушки и молодые женщины, представительницы самых разных рас и сословий. Работорговцы, как голодные псы, рыскали по свету, отыскивая и скупая, а нередко и воруя представительниц прекрасной половины человечества, стремясь удовлетворить самые изысканные и неожиданные желания своих потенциальных покупателей.
- Сюда! Сюда! – надрывались зазывалы, - Подходите, благородные господа! Здесь вы обязательно найдете самых красивых и самых покорных рабынь из самых отдаленных уголков земли!
И "благородные господа", чинно обходя ряды столбов, к которым были прикованы несчастные рабыни, сальными взглядами осматривали товар, ощупывали груди и бедра, запускали пальцы в рот, чтобы рассмотреть зубы. А надсмотрщики, свистя бичами, зорко при этом следили, чтобы девушки не сопротивлялись, не сжимали челюсти и не отворачивали головы. Бить рабынь они не имели права, чтобы не испортить их товарный вид, но невольницы прекрасно знали, что за непослушание их будет ждать другое более суровое наказание, которое придумает хозяин. И подчинялись, покорно подставляя под жадно тянувшиеся к ним руки свои тела, раскрывали рты и безропотно терпели все унижения. Но, всё же, была одна привилегия у рабынь: им разрешалось плакать. И лились слезы в три ручья к великой радости многих покупателей, которых эти слезы лишь раззадоривали. За рабыню, которая плакала, они готовы были выложить кругленькую сумму, нередко справедливо считая, что слезы невольницы – символ покорности.
Были среди покупателей не только мужчины, но и женщины. Избежать рабства они смогли по разным причинам: одни были дочерьми богатых и влиятельных господ, другие сами владели немалыми богатствами и солидной охраной, получавшей хорошее жалование и, поэтому, ревностно несшей свою службу. Были и такие, которые сами предпочитали разбой и грабеж спокойной жизни. Затянутые в кожу и размалеванные, как на карнавале, с распущенными гривами, они в компании своих кавалеров чинно шествовали по улицам, не упуская случая продемонстрировать свою ловкость и жестокость.
При появлении на рынках женщин-покупательниц, рабыни сжимались в комок, уже не обращая внимания на крики надсмотрщиков и свист бичей. Для них пусть даже самое изощренное и суровое наказание их хозяев казалось манной небесной по сравнению с теми муками, которые невольницам приходилось терпеть, попав в руки госпожи.
А те, пустив в ход всю свою природную изобретательность, издевались над рабынями то ли из зависти красоте юных невольниц, а может быть, из-за простого женского лицемерия и эгоизма.
Со временем владельцы невольничьих рынков объединились в союзы, касты и монополии, стараясь увеличить степень своей конкуренции. Был создан даже кодекс для каждого такого объединения, в котором было четко записано, какой товар и какого качества может выставлять на продажу член такого союза, какие цены устанавливать.
При очевидном обилии товара между членами союзов нередко вспыхивали стычки, часто перераставшие в многодневные вооруженные столкновения. Во время таких беспорядков торговля на рынках полностью прекращалась, невольницы вывозились на так называемые склады, где под усиленной охраной содержались в подземных камерах, скованные по рукам и ногам и прикованные к стенам своих клетушек.
Нередко рабынь держали там до месяца. Некоторые невольницы, не вынеся нечеловеческих условий, умирали. Иные сходили с ума, и их просто хладнокровно убивали, как не представляющих товарной ценности.
Когда страсти постепенно утихали, рынки вновь оживали, и изголодавшиеся по новому товару покупатели огромными толпами бросались к помостам в поисках дешевой игрушки. Торгаши, потерявшие во время междоусобных разборок солидную часть заработка, были вынуждены снижать цены. Это была единственная возможность избавиться от "залежалого товара". Выведенные вновь на продажу из подземелий рабыни, выглядели жалкими и измученными.
От длительного пребывания в темных и сырых застенках без дневного света, свежего воздуха и сносной, хоть и скудной пищи, девушки очень быстро теряли тот вид, который так ценили покупатели. Глаза тускнели, кожа становилась рыхлой, порой испещренная язвами и нарывами, зубы желтели от сырости и гнилой воды, волосы становились похожими на старую паклю, утратив свой природный блеск.
Но были и те, кому рабство претило. Их было слишком мало, чтобы развязать против работорговцев полномасштабную войну и раз и навсегда покончить с этим позорным и постыдным явлением. Из-за своей малочисленности они вынуждены были вести свою борьбу партизанскими методами, нападая на караваны и отбивая у перевозчиков собранный ими товар.
И если это им удавалось, освобожденных девушек переправляли в районы, правители которых каким-то непонятным образом сумели не допустить действия законов, царивших в основном регионе обитания. Эти места называли "островами свободы", хотя, таковыми они не являлись.
Это был один огромный остров, когда-то называвшийся "Зеленым континентом", на котором немыслимым образом сохранились признаки былой цивилизации. Туда и свозили отбитых у торговцев девушек, давая им возможность стать свободными.
Туда же уезжали и те, кто не желал мириться с варварскими законами, царившими на большей части планеты.
***
Багровый закат расплывался по небосводу зловещим пятном. Черные скелеты домов некогда красивейшего города на земле зияли пустыми глазницами окон. На первый взгляд могло показаться, что город мертв, но это первое впечатление было обманчивым. Там тоненькой еле уловимой ниточкой билась жизнь. Она почти полностью замирала с наступлением темноты и просыпалась с первыми лучами солнца.
По улице, лавируя между грудами разбитых камней и куч мусора, который никто уже давно не убирал, медленно катил автомобиль. Это был старый обшарпанный помятый во многих местах от многочисленных столкновений вездеход еще довоенной конструкции.
За рулем сидел молодой парень крепкого телосложения, одетый в старые линялые джинсы, сверкавшие дырами и заплатами, и черную потертую кожаную куртку. Длинные русые волосы, забранные в тугой хвост, лишь подчеркивали слегка вытянутое лицо, обветренное и загорелое. Не смотря на поздние сумерки, глаза парня были закрыты солнцезащитными очками с зеркальными каплевидными стеклами. Руки, крепко сжимавшие руль вездехода, были затянуты в кожаные перчатки с обрезанными пальцами.
Вездеход остановился около полуразрушенного здания. Потянувшись, как после крепкого сна, парень бодро выпрыгнул из машины и огляделся.