Она перестала смеяться и, пристально глядя на меня, произнесла фразу, придавшую мне уверенность на всю жизнь:
-У тебя красивая фигура.
-Или?
-У тебя красивая фигура!

Автобус двигался каким-то странным маршрутом.

Час назад, стоя возле калитки Таниного дома, мне вновь очень хотелось её. Неумело обнимая, я так же неумело шептал ей что-то в уши, даже не боясь, бать застигнутым за этим занятием. Инстинкт продолжения рода давил на меня по всем направлениям, и в глазах стояла только одна цель. Где угодно, как угодно, но сейчас, немедленно, срочно. Иначе я взорвусь и умру.
Поэтому, до меня не сразу долетел смысл её последних слов:
-Я ждала не тебя! Ты, не понял, что я … ну, что называется, не «девочка».
-Что? Что ты сказала?
-Что слышал!
-А как же…?
-Будем считать, что ни чего не было. Ты хороший, я знаю, преданный друг. И только друг.
-Но…- я чувствовал, как во рту всё пересохло. Слова разбегались в голове, не попадая на язык, – Ты же…, я же…
-Не сердись, это я виновата. Но, я ждала не тебя.
Господи! Мы знакомы с ней столько лет, сколько я себя помню. А два года назад я увидел, какая она красивая девчонка. Два года я боролся с собой. И вдруг, такая удача. Я могу говорить ей о своих чувствах. То, что произошло между нами, как казалось, давало мне право на это. Но она ждала не меня. Она ошиблась. Кто-то уже побывал там до меня. И, теперь, я для неё только друг!
-Танька, я не могу без тебя. Я всю жизнь буду любить тебя.
-Милый Ромео, я тебя тоже люблю. Как брата.
Она обняла меня за шею и прижалась щекой к щеке.
-Не сердись, – шепнула она мне в ухо, и скрип калитки подсказал, что Таня ушла.
Я не мог больше оставаться в деревне. Схватив у тети Фисы свою сумку, я прыгнул в последний автобус, идущий в город.

Автобус двигался не по тем улицам. Очередная остановка оказалась прямо возле моей школы.
-Круг замкнулся, - подумал я, - отсюда я уезжал в деревню, сюда и вернулся. Интересно, Вадим дома? Скорее всего, он уже ложится спать.
Из открытой двери автобуса был виден край окна его квартиры, задернутого плотной портьерой. А, что если пойти к нему? Нет. Сейчас двери автобуса закроются, и на следующей остановке мой дом.
Двери не закрывались. Почему водитель так долго не закрывает двери? Приступы желания выскочить из салона, чередуются с непреодолимой тяжестью, приковавшей тело к сидению.
Да что же это такое?
Шипение воздуха, заполнявшее пневмосистему закрывания дверей, выкинуло меня на улицу прямо к дверям квартиры моего школьного напарника. Он ещё не спит, хотя и встречает меня в одних плавках.
-Здорово! – негромко произносит он, удивленно глядя на меня.
-Угости меня чаем!
Из туалета выходит его мама. Она в халате и то же готовится ко сну.
-Здравствуй Ваня! Что ты так поздно?
-Вот, задержался в деревне. Можно мне остаться у вас до утра? – зачем-то спросил я.
Они переглянулись.
-Оставайся, - безразлично сказала мама и направилась в комнату.
-Оставайся! – с восторгом произносит её сын и тащит меня за руку на кухню.
В открытую дверь я вижу в комнате раскинутый диван, застеленный постельным бельём, и слышу скрип пружин кровати под тяжестью, укладывающегося на неё человека.
Я пью чай, а Вадик развлекает меня. По началу разговоры ни о чём. Постепенно вырисовывается тема – медосмотр в школе.
-…а я его спрашиваю: « Как это делается?», - шепчет напарник мне прямо в ухо, - а он говорит: «Я, думаю, вы уже прекрасно научились этому, когда занимались «мабуртацией». Я хотел спросить у мамки, что это такое, но постеснялся.
-Мастурбация – это когда ты занимаешься этим сам с собой, - я показал характерное движение рукой.
Вадик засмеялся и продолжил:
-Короче, он мне как завернет его, я думал, что у меня всё оторвется. Ну, он у меня сразу брык и упал. А, он мне надавил вот сюда под головку, - Вадим показал это место, - у меня и выступила капелька. Ну, а он - «Можете идти», - говорит, - «Всё нормально!» Прикольный старик.
-Вадя, я сегодня… - мне очень хотелось поделиться тем, что произошло между мною и Таней.
-Что?
-Сегодня…
Я вспомнил, что она сказала мне на прощание. Этого я не мог рассказать даже лучшему другу.
-Он мне тоже говорит – «Оголите – оголите».
Мы тихонько посмеялись.
-Ты с краю или у стены будешь спать? – спросил Вадим, укладывая вторую подушку.
-Мне всё равно!
-«Не могу я спать у стенки, упираются коленки», - пошутил он и прыгнул под одеяло.
Раздевшись, я ещё сходил в туалет и только после этого устроился рядом с другом, забрав часть одеяла на себя.
За последние два года мы с ним выросли и прибавили в объёмах. Изрядно удлинились и потолстели наши «дружки».
Я помню, как во впадинках над его членом стали появляться первые волосики. Как они превратились в два мохнатых бугорка. Почему-то черные в завиточках, хотя Вадим был светловолосый и, ни как уж, не кучерявый. Бледно-розовый цвет его «мальчика» стал темнеть. На днях Вадик показывал, как он загорел. Всё тело было шоколадным, и «тот» был шоколадным. Одно оставалось неизменным это перламутровая белизна его струйки.
Какое-то время мы болтали с ним о пустяках. Я стал засыпать, когда почувствовал, как Вадька пытается стащить с меня трусы.
-Неужели он собирается