Реклама на портале

ТАНЯ.

Таня стояла, облокотившись на подоконник, и смотрела в огород. Её мать занималась там с урожаем. Они изредка переговаривались на разные темы.
Она или не слышала, или делала вид, что не слышит, как я вошёл в дом. Не меняя позы, она продолжала стоять в оконном проёме и поддерживать вялый разговор с матерью.
Глядя на округлые бедра, я был уверен, что если я положу на них руку, Таня повернется. Но она не повернулась, и только легкая дрожь пробежала по всему телу, перекидываясь на меня.
Я обнаглел, вспомнив, что-то, подобное, я уже видел и даже делал несколько лет назад. Приподняв подол платья, я завернул его. Под ним ничего не было. Кто-то со стороны направлял меня, подсказывая голове порядок действий. Голова давала команду рукам, и они двигались как манипуляторы робота. Сам соображать я, пожалуй, не мог.
Преодолевая внутреннее табу, я продвигался к запретному плоду. «Змей – искуситель» уже не извивался вокруг её талии. Теперь, он устраивал бурю в моих штанах, понимая, что от талии мне уже не оторваться.
Таня помогла мне, сохраняя непринужденную позу в окне. Однако, прикасаясь к ней, я чувствовал, как дрожь и истома гуляли по её телу. Похоже, было на спортивное соревнование – Кто не выдержит первым?!
Как? Что? Откуда? Влага, заполнявшая промежность не отталкивала. Притяжение – вот что охватывало меня. Она тоже плохо соображала, если, вместо того, что бы развернувшись оттолкнуть меня или ударить по лицу, шире расставила ноги, открывая более удобный путь к цели.
Сердце колоколом стучало в груди, и, словно узник из темницы, рвался на свободу мой мальчик. Я должен был срочно его выпустить, а проклятую молнию заклинило на пол дороге. Разорвав её двумя руками, я выпустил на свободу своего зверя и прижался к моей девочке.
Рука свыше или обилие смазки показали моему мальчику верную дорогу, и он, не задерживаясь, проскочил в распахнутые райские ворота.
Можно собрать все эпитеты возвышенной формы, они ничего не скажут тому, кто ещё не испытывал этого наслаждения. А тот, кто уже всё испытал, скорее всего, сочтёт их не значительными, по сравнению с пережитым им самим.
-М-м-м, - почти беззвучный стон достиг моего уха.
Таня становилась моей девушкой – женщиной, выдавая нам пропуск во взрослую жизнь. Риск, быть застигнутыми за этим занятием, подгонял и возбуждал нас ещё сильнее. И всё-таки, обхватив её руками, я старался продлить сам процесс, что бы насладиться им сполна.
Я даже не думал о предохранении. Я видел, как вхожу в неё. Как она, словно кошка, стала изгибать спину. И когда она резко расслабилась, я не мог сдерживать себя. Заполняя Танюшу своим ручейком, я сильнее прижимался к ней, пока не наступило отторжение.
Я вынужден был покидать её тело. Как ни старался я прижиматься к ней, ни что уже не могло удержать его.
-Это ты? – вскрикнула она, повернувшись ко мне лицом.
Только что счастливый взгляд сменился испугом, и вот уже волна ненависти пробежала по её щекам.
-Это ты! – повторила Таня, - Что ты наделал?
Глаза её наполнились влагой. Две крупных капли беззвучно скатились к губам.
-Кто там? – спросила её мать.
-Это Ванька пришел, зовет меня на речку, - ответила Таня, и в её голосе не было ни чего, что могло бы выдать её состояние.
-Таня, ну что такое? Какой же он Ванька? Ваня, Ванечка, Ванюша, - голос её мамы с упрека перешёл на ласковый тон, - Он очень хороший мальчик. Спроси его, он один приехал или с родителями?
-Если он так тебе нравится, вот сама и спроси!
-Один! – крикнул я в окошко.
-Всё, мама, мы пошли! - и уже обращаясь ко мне, - Что, так и пойдешь с ним, высунутым наружу? В прочем, на что тут смотреть.
Да, вид у него был не презентабельный. К счастью у меня в кармане оказался носовой платок. Заправив своё хозяйство в брюки, я вышел вслед за Таней на улицу, и мы действительно пошли к речке.
Лето задержалось в этот год в наших краях. Безусловно, вода уже была прохладной, но Татьяна, попросив меня отвернуться, разделась и быстро вошла в неглубокий затон на нашем берегу.
Сегодня это место безлюдное. На выходных иногда приезжали из города «дикари». Следы их пребывания можно было увидеть то там – то тут. Бутылки, банки, газеты, использованные презервативы – обычный набор отходов на лужайке для пикника.
-А ты не будешь?
-Холодно, - ответил я, глядя на её голое тело в воде.
-Как знаешь!
-Ты красивая!
Она засмеялась. Но было заметно, как чувство стеснения, охватившее нас у реки в самом начале, проходило, и она, плавая в воде, становилась до боли в глазах естественнее, до боли в сердце - родной.
-Нет, правда, ты красивая, я люблю тебя, я очень люблю тебя. Ты мне веришь?
-Верю.
Я уже раздевался, я уже бежал к воде.
-Трусы! – остановил меня её смех.
Да, надо было с ними что-то сделать. Я остановился в раздумье, но когда увидел, что Таня отвернулась, скинул их и бросился в холодную воду.
-Ты красивая! – шептал я, обнимая и стараясь поцеловать её в губы.
Она сопротивлялась, но не сильно. Раз, или два, или три мне удалось поймать её своими губами. Но когда я попытался просунуть свою руку к «моей малышке», я был уверен в своих правах на эту дырочку, девочка резко оттолкнула меня и вышла на берег.
-Нет! – осталась со мной последняя фраза, обволакивая своей безысходностью.
Холод захватывал меня. Пора было выходить. Мне не хотелось, что бы Таня видела меня голым. Но она, как специально, смотрела в мою сторону, протягивая полотенце. Борясь с чувством стыда, я направился к ней.
-Ой, какой он у тебя маленький! – засмеялась она.
-Это от холода, - бурчал я себе под нос.
Мне действительно было не ловко видеть, как он съежился и стал похожим на прыщик первоклашки.
-Если верить энциклопедии, он нормальный для моего возраста.