Реклама на портале

Милый мальчик.

Милый мальчик, не торопись. Я вижу, как ты возбужден, как пылают твои щеки. Но дай мне насладиться общением с тобой. Я сам готов разорвать тебя на мелкие кусочки, но я сдержусь и призову весь свой опыт, чтобы и ты получил удовольствие от этой игры.
Твой взгляд совершенно случайно скользит по моему телу, каждый раз задерживаясь в одном и том же месте. Посмотри, с чем тебе придется иметь дело, пока я расстегиваю непослушные пуговицы на твоих потертых джинсах. Давай отбросим их подальше, туда, где валяется твоя рубашка. Если быть честным - их место на помойке. Но мы встретились с тобой не в «Гранд Опера» и не на ковровых дорожках Версаля. Хотя и эта лужайка имеет звучное имя - Кадриорг.
Швейцар отшатнулся, когда мы проходили фойе гостиницы. И только лифтер бесстрастно нажал кнопку моего этажа, совершенно не обращая на нас внимание.
Надо было бы принять душ, но я не могу так долго терпеть. Мы непременно утонем в ванне, но позже.
Поднимая свои руки как крылья, ты помогаешь мне снять с тебя майку. Два маленьких сосочка притягивают к себе. Я скольжу по ним языком, по-очереди обхватываю их губами, осторожно втягивая в себя. Прижимаясь к тебе своей возбужденной плотью, я чувствую, как навстречу ко мне рвется на свободу спеленатый белой тканью трусиков твой малыш.
Я еще наслаждаюсь горьким привкусом давно не мытого тела, втягиваю запах безволосых подмышек, облизываю молочные губы, а руки уже спускаются по тонким точеным бокам, проникая под податливую резинку.
Давай снимем это подобие нижнего белья. Ты изгибаешься мостиком, и уже ни что не мешает избавиться нам от этих оков. На них ясно видны следы от выступившей на твоем членике влаги, как свежей, так и застаревшей. Желтые пятна мочи и темно-бурые следы в районе анального отверстия.
О, ты неумело пользуешься туалетной бумагой.
Погоди, а эти заскорузлые серые пятна на не совсем белой ткани, это же следы спермы. О, бой, или ты бреешь свою растительность вокруг этого чуда, или кто-то уже воспользовался твоей доверчивостью. А, скорее, и то и другое.
Бог с ним. Ты голоден, как и я. И мы накормим друг друга.
Я прижался к стене, сидя на кровати, что бы ты мог встать подле. Я хочу разглядеть этого возбужденного малыша. Если оттянуть его в сторону, он звонко стукается о твой живот и гордо высовывает головку, когда я начинаю отводить на нем крайнюю плоть. А вот и «козлиная бородка» свисает с мошонки. Ты понимаешь, зачем я обхватил твои ягодицы, и направляешь его в мой раскрытый рот. Я заглатываю твой член вместе с яичками, как когда-то это делал мне Борн, друг моего отца и мой учитель в те годы, когда я был как ты. Да – да, мне тоже было N лет. Тебе больше? Хорошо - хорошо.
Борн пришел за мной по просьбе отца. Двух недельная экспедиция, требовала его немедленного отсутствия, а служанка, как назло, заболела. Новой найти не удалось. Борн должен был присмотреть за мной. И он справился с этим великолепно.
Я даже и не помню каким образом мы оказались под вечерним душем вдвоем в огромной ванне. Его губы томительно высасывали из моего малыша живительную влагу.
Уже тогда мой завод по производству спермы работал на всю мощь, наполняя еще детские яички тяжелой жидкостью. Несколько раз она самостоятельно или когда я потирал возбужденное окончание, вырывалась наружу, приводя меня в неописуемый восторг. Любопытство охватывало меня каждый раз, когда мой малыш высовывался из-под резинки трусиков – а, что это такое с ним происходит? И, хотя, я уговорил служанку за двести баксов, показать мне чем мы отличаемся друг от друга, вопросов меньше не стало.
Каждое утро я надевал свежие трусы. Я не знаю, стирались ли они или были всегда новые. К вечеру я замечал на них эти предательские пятна, свидетельствующие о моем взрослении.
Безусловно, видел их и Борн, когда освобождал меня от, уже промокшей, границы между его и моей наготой, так же, как я это сделал с тобой, мой малыш. Я так же изогнулся мостиком, чтобы он мог снять с меня последний лоскуток, мешавший ему насладиться, как он сказал, моей волшебной и сладкой, как виноград, гроздью. Я еще не знал, что это такое мы будем делать. Но уже очень хотелось узнать – что же будет дальше?
О, как яростно ты загоняешь своего дружка мне в рот. Ты уже понимаешь, чего хочешь.
Я тоже пытался двигать бедрами, и тогда Борн, поглаживая мой зад и преодолевая сопротивление ануса, ввел в мою попку сначала один, а потом и второй палец. Мне некуда было деться, я был зажат с двух сторон. Хотя, к этому времени мне было все равно. Обласканная простата, вызывала новый прилив крови по моему юному стволу, и я разверзся благодатным потоком, одновременно теряя упругость и устойчивость. Учитель подхватил меня на руки и положил на свою огромную кровать.
О-опс, бой. И ты туда же? Да, сперма у тебя горьковата. Говорят, горечь это признак избытка мужского семени или плохого питания. Ноги не слушаются тебя. Ложись. Я уже смазал твою попку. Не на живот, на спину. Я должен видеть твое лицо. Целовать, когда очень захочется, твои губы. Щекотать твое ушко. А ты посмотри, как я буду надевать специальный презерватив.
Так учил меня Борн. Удивительно, как нивелируется разница в росте при занятии сексом. Он был на голову выше. Но когда его член украдкой стал проникать в меня, губы его оказались на уровне моих губ. Его язык щекотал мое нёбо, нырял под мой язык, отвлекая меня и мою попку, еще не готовых к такому вторжению.
(продолжение)